Как пережить переходный возраст ребенку и родителям
Испытание для отца
— Муж вообще не принимает участия в воспитании дочери, — рассказывает одна из клиенток. — Он считает, его время наступит позже.
— Как это типично для мужчин, — возмущенно подхватывает Сюзанна Мюллер, мама двоих мальчиков-подростков.
Действительно, есть у отцов такая тенденция: не заниматься детьми, пока те маленькие. Зато когда последние вступают в фазу полового созревания, количество отцов на моих семинарах значительно увеличивается. Причем нередко именно жены «пригоняют» их туда. Естественно, что мужчины смущаются и все воспринимают в штыки.
При этом участие отца на каждой стадии воспитания ребенка чрезвычайно значимо. А что еще важнее, за это время успевают сформироваться необходимые родительские навыки. В противном случае впоследствии мужчине сложно бывает понять, что происходит с повзрослевшим, уже самостоятельным подростком.
«Вот вы пишете, — говорит мне Герберт, у которого две дочери — восьмилетняя Майке и девятилетняя Даниэла, — на каждой стадии развития нужно по-новому выстраивать отношения с ребенком. Но откуда я узнаю, что пришло время что-то менять? Я же не понимаю».
Другие мужчины в зале соглашаются с ним. В конце концов Альфред, папа трех дочерей, неуверенным голосом делает вывод: «Я не хочу, чтобы дети ставили мои слова под сомнение, но зачем мне говорить им что-то, если они все равно не слушают. Я не хочу давить на них своим авторитетом. Но и слишком мягким быть тоже не хочу. Честно говоря, я понятия не имею, что правильнее».
Подобные размышления характерны не только для отцов. Иногда и мамы не сразу подмечают перемены в ребенке. Но в силу того, что обычно они ближе к детям, у них больше возможностей распознать изменения. Мамы чувствуют себя увереннее в деле воспитания, кажутся более компетентными.
Однако детям нужно и отцовское внимание, поскольку мама — не единственный родитель. Порой папы могут даже сбалансировать материнские промахи в воспитании.
А вот чего детям точно не нужно, так это родителей, для которых общение с ребенком — обременительная обязанность.
Это тонкая грань, на которой балансируют оба родителя: «сильная рука» мешает, даже если намерения благие, а излишняя мягкость вредит, так как воспринимается как безразличие.
— Папа много работает. Его никогда нет дома. Ему не до меня, — жалуется двенадцатилетняя Катрина. — Я знаю, что он меня любит. И мама любит, но это другое дело.
— Мама работает. Папа работает. На меня у них не остается времени, — говорит Свен, которому тринадцать лет. — Но я не считаю себя брошенным или одиноким. В нашей семье за чувства отвечает мама. Она как-то помягче. А папа мне почти как друг. Он не падает в обморок, если происходит что-нибудь плохое.
— Мама заботится обо мне. По большей части я ничего не имею против, но иногда она не знает меры и этим бесит, — делится своим опытом Юлия тринадцати лет. — Папа не в курсе всех моих дел, потому что его часто нет дома. Да он и не хочет всего знать. Но когда он мне нужен, он всегда находит для меня время.
Подростки понимают, когда за недостатком времени у родителей скрывается отсутствие интереса, а когда — разумная необходимость сохранить дистанцию.
Если подросток почувствует, что он не интересен родителям, он истолкует это как их нежелание принимать участие в его судьбе. И тогда возмутительное, вызывающее поведение становится попыткой привлечь к себе внимание родителей, заставить их проявить участие. Отцовская отстраненность при условии прочной, устойчивой связи между родителем и ребенком, наоборот, воспринимается как нечто положительное. Ведь соблюдение дистанции дает подростку свободно вздохнуть, побыть наедине с самим собой, когда никто за ним не наблюдает и не контролирует. Благодаря этому можно сократить число мелких конфликтов. Чтобы проиллюстрировать свои слова, приведу отрывок из нашей беседы с четырнадцатилетней Аней и ее мамой.
Аня:
— Папа не цепляется ко мне из-за всякой ерунды. Он добрый. Правда, мы с ним довольно часто ссоримся. Но от этого тоже есть польза. А мама всегда раздует из мухи о-го-го какого слона!
— Но последнее время я уже так не делаю, — сообщает в свою защиту мама Ани.
— Ну да, она стала вести себя немного получше, — признается девочка.
Меня заинтересовало, что же изменилось за последнее время. И мама Ани поведала мне, что как-то раз поняла — она сыта по горло тем, что об нее вытирают ноги, считая неудачницей:
— Зато отец у нас — великий гуру, который придет и спокойно решит все проблемы. Ужасно бесит. Ведь дело не в том, что он лучше меня знает, как поступить; он просто более дистанцирован от дочери. И тогда я решила заняться собой. Работать я не могу, потому что у меня маленькие дети, но я организовала себе досуг. Без детей, без мужа. Я стала меньше трепать себе нервы и обращать внимание на эту ежедневную мышиную возню. В какой-то момент я увидела детей в ином свете. Как, впрочем, и они меня. Такое решение оказалось полезным для всех.
Аня кивает в знак согласия.
— Да, папа с мамой как-то изменились. Например, с папой мы играем иначе, чем с мамой. А с мамой можем поговорить не так, как с папой. Бывают вещи, которые он попросту не хочет слышать.
Подростки распознают, оценивают и обращают себе на пользу любые роли, какие бы ни примеряли на себя взрослые. Отцы и матери по-разному общаются с детьми и воспитывают их каждый по-своему. При этом на отцов подростки возлагают особые задачи.
Подростки любят играть с отцом, вместе заниматься спортом, ходить на спортивные и иные мероприятия — проводить время вне дома. Особенно это желание проявляется в предпубертатный период. Но и здесь следует подчеркнуть, что если проводить время с ребенком из чувства долга, то пользы это не принесет. Дети чувствуют неискренность.
Разговоры с отцом вращаются преимущественно вокруг будущего — например, на кого пойти учиться. А потому на отце лежит большая ответственность. Подростки надеются, что их будут воспринимать всерьез. Если они чувствуют, что отец навязывает им свои несбывшиеся мечты и нереализованные желания, то запускается программа противостояния.
Когда родители не едины в вопросах воспитания
Постоянные ссоры и споры могут невольно стать способом привязаться друг к другу, практически слиться воедино. Это особенно актуально, когда у родителей разные стили воспитания, и это приводит к непреодолимым разногласиям.
У нас семейная консультация, и мать шестнадцатилетнего Томаса рассказывает, что у них с мужем разные взгляды на некоторые аспекты воспитания. Стоит мне попросить родителей уточнить, в чем конкретно заключаются их противоречия, как начинает вырисовываться общая картина.
— В последнее время все проблемы связаны со школой и прежде всего с выполнением домашнего задания. Мы с Томасом договорились, что он сам определяет, когда садиться за уроки. По-моему, он уже достаточно взрослый для этого.
— У него колоссальная нагрузка, — возражает отец Томаса, — ты же видишь. Просто не хочешь этого замечать. Все, что его сейчас интересует, — это удовольствия и развлечения, он поэтому и не делает уроки. А если вдруг делает, то садится за них поздно ночью.
Он бросает на жену взгляд, полный претензий.
— А ты ему еще и помогаешь, когда он сам не справляется. Ты потакаешь этой его халатности, а в результате страдают его школьные отметки. Скажешь, не так? Со мной такие штучки не прокатят. Сначала нужно сделать дело, а уже потом развлекаться. Лично мне это удавалось. Да и тебе, в общем-то, тоже!
Мама Томаса внимательно выслушивает супруга.
— До сих пор все получалось. Но ты такой импульсивный, это многое усложняет. Наш сын уже и не знает, за что ему браться. Только я до чего-то с ним договорюсь, как приходишь ты и переворачиваешь все с ног на голову. А может, и нет — ведь тут все зависит от того, в каком ты настроении.
Она улыбается.
— Понятное дело, Томас этим вовсю пользуется. Мы сами ему облегчаем задачу.
Мама Томаса выражает одну очень важную мысль. В ходе родительских разногласий по поводу стилей воспитания неизменно поднимается вопрос, какая же точка зрения является единственно верной и кто прав.
Ссорясь, родители упускают из виду одно: дети и подростки могут прекрасно себя чувствовать при разных моделях воспитания. Ведь подрастающее поколение учится взаимодействовать с разными людьми, разным мировоззрением.
Так, дети узнают в детском саду, что некоторые вещи, считающиеся допустимыми дома, в коллективе сверстников делать нельзя. Они ощущают на собственном опыте: отношения с родителями отличаются от отношений с воспитательницей или учителем, отношения с бабушкой и дедушкой тоже отличаются от отношений со знакомыми. Ребенок сравнивает стили воспитания, оценивает их. Это закаляет его, формирует самосознание, уверенность в себе, помогает ориентироваться в многообразии повседневных ситуаций. То же самое касается и разницы в подходах отца и матери подростка.
Однако подросткам необходимо понимание, на кого можно положиться в определенных ситуациях. Они должны знать, кто несет ответственность в конкретном случае.
Именно в этом и заключается проблема, с которой столкнулись родители Томаса. Мама умеет договариваться, следовательно, и несет ответственность, отец же ставит ее компетенцию под сомнение — не всегда, тут день на день не приходится, — но при этом отвечать ни за что не хочет.
Мама Томаса говорит: «Мой муж просто начинает кричать, сын запирается в комнате, а мне приходится всех мирить. Еще хуже, когда муж угрожает, что лишит сына телевизора на неделю, а мне потом нужно контролировать, исправно ли сын это исполняет». Через секунду она с вызовом в голосе добавляет: «Никогда этого не делаю!»
Если ответственность в семье постоянно переходит от одного человека к другому, а подростка об этом не уведомили или для него это оказалось неочевидным, он чувствует себя дезориентированным. Он пользуется тем, что родители разобщены в своих взглядах, и попеременно принимает то одну, то другую сторону.
Не поймите меня неправильно: я не призываю воздерживаться от выражения при детях разных мнений. Они с этим могут справиться, когда позиция взрослых им понятна и все вопросы решаются полюбовно.
Если кто-то не согласен со взглядами партнера на воспитание, все можно спокойно обсудить позже с глазу на глаз. А вот разногласия в конкретной ситуации чаще всего приводят к обвинениям и безрезультатным попыткам оправдаться.
Нельзя давить на разность в мировоззрении, пытаясь втереться в доверие к подростку («Со мной тебе позволено больше, чем с…»), или эмоционально уязвлять партнера («Я веду себя с тобой добрее, чем…»). От этого у детей возникает конфликт доверия.
Проявлять разность позиций нужно не для того, чтобы показать себя лучшим воспитателем, продемонстрировать силу или бескомпромиссность. Это отражает поведение отца Томаса, который пытается демонстрировать свою власть над сыном и над женой. На деле он подменяет свой стиль воспитания специфическим проявлением власти. В результате начинается борьба за права и свободы на самых разных уровнях.
Его жена описывает это так: «Любая мелочь у нас приводит к настоящей ссоре, разрешить которую не представляется возможным». Отцу Томаса важнее всего доказать, что он все знает лучше и вправе всех поучать. Вытекающие отсюда конфликты ухудшают царящую в семье атмосферу и приводят к нездоровым отношениям между родителями и ребенком. Это уже не связано с разными системами воспитания, тут дело скорее в выяснении, кто из двоих авторитетнее.
Разный подход к воспитанию можно практиковать только в случае, если взгляды родителей совпадают по всем основополагающим пунктам: партнерские отношения, четкие границы, стабильность, уважение ребенка, адекватное восприятие близости и дистанции.
Партнерское воспитание предполагает взаимное уважение к личности другого. Поддерживать подростка не означает удерживать его, а давать ему свободу не означает, что у вас нет к нему чувств. Тот, кто удерживает, блокирует желание перемен у подростка, не дает ему взять на себя ответственность за собственные поступки. А слишком вялая эмоциональная реакция мешает возникновению близости и привязанности.