Алина Фаркаш — о том, как ломать установки и добиваться результатов абсолютно в любом деле
У каждой из нас есть идеальная подруга с идеально чистым домом, совершенной фигурой и всегда послушными детьми. Поэтому однажды я не выдержала и спросила:
— Как тебе удается сделать так, что твоя плита всегда выглядит так, будто ты ее моешь после каждой готовки?!
— Я полностью мою после каждой готовки, — ответила подруга.
Вообще-то это должна была быть колонка об английском и вообще иностранных языках. О том, как многим из нас в детстве внушили, что мы к языкам не способны. И что мы живем годами и десятилетиями с этим убеждением: бывают люди способные и схватывающие на лету, а есть я. Ошибка природы, бракованный экземпляр.
Когда я училась в языковой школе в Израиле, в нашей группе был один ужасно надменный француз. Язык ему давался легче, чем всей остальной группе вместе взятой! Вы не представляете, с какой скоростью он запоминал слова, как быстро начал говорить сложными предложениями… Вся группа тихонечко страдала в тени его величия.
Вообще-то вопрос был абсолютно риторический, но наш одногруппник воспринял его очень буквально.
— После уроков я выписываю все новые слова в отдельную тетрадь, — сказал он. — Потом делаю с ними карточки и весь день ношу их с собой и проверяю себя. Потом составляю с ними предложения. Потом из этих предложений делаю рассказ. Начитываю его на диктофон, иду гулять и слушаю эту запись много раз подряд. Захожу в магазины или кафе и пытаюсь заводить разговоры с каждым встречным и вставлять в свою речь новые слова. Потом возвращаюсь домой и пытаюсь написать этот рассказ по памяти… Ну, а на ночь смотрю какой-нибудь сериал и стараюсь услышать в нем сегодняшние слова. К утру я обычно запоминаю почти все! Так что тут нет никакого секрета.
— У вас просто нет детей и работы? — догадался кто-то из группы.
А если без шуток, то большинство высот, для которых, якобы, нужен особенный талант, — легко берутся обычной методичной работой.
Ну, какой, спрашивается, смысл стараться, если у тебя нет никакой надежды? Мне кажется, что из процесса обучения вообще нужно исключить понятие способностей: например, мне удалось научиться пробегать пять километров, когда я увидела приложение, которое обещало научить бегать любого человека.
Примерно то же произошло с моим сыном: в шесть лет он начал заниматься акробатикой. Перед каждой тренировкой им выдавали скакалки, и они должны были пять минут на них прыгать. Однажды я заглянула в зал и увидела трагическую картину: мой мальчик и скакалка. Он перекидывал сначала одну руку с ней, скакалка запутывалась в его ушах, цеплялась за шею и плечи, он выпутывался и старательно перекидывал вторую руку. Выпутывался снова и аккуратно, сначала одной, а потом другой ногой переступал через скакалку. Это был один «прыжок». Дальше он повторял все действия.
«Какой ужас, — подумала я, — Неужели тренер за все это время так ему и не показал, как нужно прыгать?! Он же так никогда не научится!»
Чаще всего способный человек от неспособного отличается только тем, что первому — предмет интересен и он им занимается. Я помню, как меня поражали на дискотеках девочки, которые умеют танцевать. Мне даже казалось, что их всех — нормальных девочек — обучают в каком-то тайном заведении, в которое меня по ошибке забыли позвать. Откуда они знали все эти движения? Как у них получается двигаться так красиво?
В мои шестнадцать это поразило меня до глубины души! Мне казалось, что умение танцевать — это какой-то врожденный навык. Просто некоторые люди рождаются музыкальными и танцевальными, а некоторые — нет. То, что этому можно просто научиться, как-то не приходило мне в голову.
Самое смешное, что теперь я живу с девочкой, которая двигается и танцует лучше всех людей, которых я знаю. Я сама ее родила и поэтому могу наблюдать вблизи: вы не представляете, сколько времени она проводит за танцами! Она репетирует перед зеркалом, записывает себя на видео, смотрит чужие ролики на повторе и раз за разом разбирает и повторяет движения… У меня есть ролик, где она танцует в полтора года! Да, она очень ловкая и грациозная, и ей это дается намного легче, чем мне в моем детстве. Но стоило мне начать тренироваться вместе с ней, как я довольно быстро стала двигаться… ну, как минимум прилично.
Я думаю, что все мы, люди нашего поколения, выращены на идее того, что все должно получаться с первого раза. Что если попробовал и не получилось, значит, все. Ты бесталанный и безнадежный.
К поступлению в университет меня готовила преподаватель, которая просто отмахнулась от моего предупреждения: у меня вообще нет никаких способностей к языкам! «Просто делай все домашние задания», — сказала она.
…Экзамен я сдала на пятерку. На собеседовании я отвечала не блестяще, зато мой перевод был, по заверению комиссии, просто великолепен. Я чуть было не объяснила это тем, что я плохо улавливаю речь на слух и плохо говорю, но зато мне легко работать с текстом… А потом внезапно поняла, что весь этот год с репетитором я только и делала, что переводила огромное количество самых разных текстов. Исписывала по тетрадке каждую неделю! Считалось, что перевод на экзамене имеет намного больший вес, чем собеседование. Так что я весь год училась переводить, но при этом мы практически не разговаривали! Вот, прямо сейчас я подумала, что если бы репетитор готовила меня именно к собеседованию, то, может быть, я бы не считала, что речь — моя самая слабая сторона? Может, мой перевод был так хорош только потому, что я бесконечно в нем тренировалась?
P. S. Я уже месяц занимаюсь английским с чудесной девушкой из Шотландии. На уроках мы в основном разговариваем: через год я расскажу вам, что из этого вышло.